Много, много лет тому назад в одной из пустынь востока росла пальма. Она была очень стара и необыкновенно высока. Про неё часто говорили, что она выше многих пирамид.

Однажды эта пальма, стоявшая в одиночестве и царившая над пустыней, увидела нечто, от чего её могучая вершина закачалась на тонком стволе. Издали пустыни приближались двое людей. То были пришельцы в пустыне, ибо пальма знала всех ее обитателей; и у них не было ни проводников, ни вьючных животных, ни палаток, ни мехов для воды.

- Поистине, - сказала пальма, - оба эти человека пришли сюда на верную смерть. Пальма оглянулась.

- Меня удивляет, - продолжала она, - что львы не хотят загнать эту добычу и даже бегут от неё. Не вижу я также ни одного разбойника пустыни. Но они ещё прибудут. Где-нибудь на дороге их подстерегут и проглотят львы или укусят ядовитые змеи; жажда истомит их, песчаный ураган занесёт их песком, солнце спалит их, страх и отчаяние измучат их.

Судьба этих людей беспокоила пальму. Она пробовала думать о другом. Но её мысли вернулись снова к обоим путникам.

- Что держит на руках эта женщина? Мне кажется, что эти неразумные люди взяли с собой ребёнка. Пальма была права. Женщина держала на руках ребёнка. Дитя прислонило голову к её плечу и спало.

- Ребёнка даже не завернули, как следует, - сказала пальма. - Мать закутала его краем своей одежды. Она, очевидно, поспешно выхватила его из постели и обратилась с ним в бегство. Теперь для меня ясно, эти люди - беглецы. Они так перепуганы, что не чувствуют усталости, но по глазам их видно, что их мучит жажда.

При этих словах по стволу пальмы пробежала судорожная дрожь.

- Если бы я была человеком, - сказала она, - я никогда не отважилась бы пуститься в пустыню. У деревьев есть корни, проникающие в землю и черпающие влагу из непересыхающих источников. Если бы я могла дать им совет, я просила бы их вернуться назад. Никакие враги не могут быть к ним так жестоки, как пустыня. Они думают, быть может, что жить в пустыне легко. Но я помню, как однажды, в моей юности, песчаная буря едва не погребла меня под целой горой песку. Пальма продолжала думать вслух. - Я чувствую, как дрожат концы моих листьев, - говорила она. - Не знаю, что делается со мною при виде этих чужестранцев. Измученная и удручённая горем мать так прекрасна. Она напоминает мне самые чудесные события, которых мне пришлось быть свидетельницей.

Пальма вспомнила, как много лет тому назад эти места посетили двое людей, сиявших каким-то особенным светом. То была царица Савская и с ней мудрый царь Соломон. Царица пожелала вернуться в свою страну; царь проводил её часть дороги, и здесь им предстояло расстаться.

- На память об этом часе, - сказала царица, - я посажу в землю финиковое зёрнышко; пусть из него вырастет пальма, которая будет жить и расти до тех пор, пока в Иудее не народится царь больше и сильнее царя Соломона.

Сказав это, она погрузила в землю финиковое зёрнышко и оросила его своими слезами.

- Неужели эта женщина напоминает мне прекраснейшую из цариц, ту, по воле которой я выросла и дожила до нынешнего дня? - спрашивала себя пальма. - Но шум моих листьев звучит, как похоронное пенье. Они словно предсказывают, что кто-то должен проститься с жизнью. И пальма решила, что похоронный шум относится к одиноким путникам. Последние, по-видимому, также думали, что приближается час их гибели. Завидев пальму, они поспешили к ней, в надежде найти близ неё воду. Но, подойдя, с отчаяньем увидели, что ручей пересох. Усталая женщина спустила ребёнка с рук и села, плача, у края источника. Мужчина бросился на землю, стуча по ней сжатыми кулаками.

Пальма узнала из их речей о том, что царь Ирод приказал убить всех младенцев в возрасте от двух до трёх лет. Он боялся, что между ними находится давно ожидаемый в Иудее Царь. Пальма поняла также, что оба страшились пустыни. Мужчина говорил, что лучше было остаться дома и сражаться с воинами вместо того, чтобы бежать. Смерть их тогда была бы менее мучительна.

- Бог нам поможет,- возразила женщина. - Мы одни среди хищных животных и змей. У нас нет ни пищи, ни питья. Как может нам помочь Бог?

Он в отчаянии разорвал на себе одежды и припал лицом к земле. Женщина сидела прямо, сложив на коленях руки. Но взгляд её, блуждавший по пустыне, выражал безграничное отчаяние.

Верхушка пальмы шумела все сильнее. Женщина подняла глаза к вершине дерева.

- О, финики, финики! - воскликнула она, протягивая вверх руки.

В её голосе было столько муки, что высокой пальме захотелось превратиться в низкий кустарник, с которого легко было бы достать плоды. Мужчина же видел, на какой недосягаемой высоте висели плоды. Он даже не поднял головы.

Но младенец, игравший камешками и стебельками травы, услышал крик матери. Малютка думал, что мать не могла не получить того, что ей хотелось. Когда он услышал её слова о финиках, то он начал смотреть на дерево. Вдруг лицо его озарилось улыбкой. Он подошёл к пальме, погладил её своею рукою и сказал нежным детским голосом: - Пальма, нагнись! Пальма, нагнись! И вдруг листья пальмы зашумели, словно по ней прошел сильный ветер, а высокий ствол её содрогнулся. Она почувствовала, что находится во власти малютки. Огромною дугою пригнулась она к земле так, что её верхушка с дрожащими листьями прикоснулась к песку пустыни. Ребёнок не ощутил ни испуга, ни удивления, подбежал к дереву и с криком радости снял с верхушки несколько плодов.

Когда он нарвал их достаточно, то снова приблизился к пальме, погладил её ствол и сказал детским голосом:

- Пальма, подымись! Пальма, подымись! Высокое дерево тихо подняло свой гибкий ствол, и листья его шелестели, как арфа.

- Теперь я знаю, кому листья пели похоронную песнь, - сказала себе старая пальма. Мужчина и женщина стояли на коленях и славили Бога.

Когда вскоре после этого через пустыню проходил караван, то путники увидели, что верхушка старой пальмы засохла.

- Как могло это случиться? - сказал один из них. - Эта пальма должна была жить до тех пор, пока она не увидит царя, который был бы во много раз сильнее Соломона.

- Быть может, она его и увидела, - ответил другой путник.

	СЕМЕЙНЫЙ ДЕТСКИЙ ПРОЕКТ
ДСОТ «Радость моя»	2006-2012